Началось, как и закончилось - внезапно.

Алрами скучал на дежурстве. Прошло полгода, как жрецы связали его судьбу с судьбой Мираниса, и что? Он до сих молчаливой тенью ходит за принцем, прав имеет как обычный хариб. Еще меньше - личный слуга может быть хотя бы советником, а он? 

А он - молчаливым свидетелем. Мебелью.

Торчать у дверей, наблюдать за принцем, пока тот стоит у окна, нервно кусает кончик пера и пялится на этот несчастный кусок бумаги.

А любопытно же! До дрожжи в кончиках пальцев любопытно - что  принесли принцу виссавийские послы? Алрами этого никогда не узнать - в тронный зал, на советы, Миранис берет других телохранителей, с другими обсуждает государственные дела, а молодого и неопытного Алрами просит лишь об одном - усердно учиться...

Учиться? Смеху подобно! И у кого? У Виреса - ошибки природы, что боги знает зачем стала телохранителем самого повелителя? Мозгов в этом «учителе» маловато, зато спеси! Надавал Алрами стопку книг и приказал: «Читай!»

Алрами читал. А что ему оставалось? Днем он отчаянно старался не зевать в покоях принца, вечером и ночами откровенно зевал над книгами Виреса. Ибо ничего интересного там не было и быть не могло - никому ненужная история, малопонятные рассуждения «мудрых» мужей о судьбе стран, магии, богах и прочие глупости. Это - «мудрость веков»? До своего прибытия в замок Алрами и не знал, что «мудрость» и «скука» это одно и то же.

Жил семнадцать зим без «умных» книг, и ничего. И магом стал, и телохранителем наследного принца...

Миранис задумчиво почесал нос, отбросил ото лба каштановую прядь, сел на подоконник и, отложив прочитанную страницу, сосредоточенно уставился в следующую. Тонкий и хрупкий, на фоне заливавшего через окно летнего солнца он походил на подростка, что нашел интересную книгу. Интересную ли? По напряженному лицу Мираниса и не разглядеть.

Алрами отвернулся.

Тоже ему подросток. Здесь, в покоях, наедине с Алрами Миранис держался ровно и спокойно, но там, в зале...

Алрами не знал, что происходило там, в зале. Но догадывался. Помнил, как действовала на него, мага, сила повелителя Кассии... Не может человек иметь такой мощи, думал тогда Алрами, падая перед Деммидом на колени, не имеет права.

Повелитель на все имел право, как и его сын. Может, это Алрами, как телохранитель, не чувствует его мощи, а другие?

Алрами перевел взгляд на Мираниса. Принц уже не читал виссавийского послания. Зевнув, он поднялся с подоконника и подошел к Алрами.

 -  Твои друзья не могут выражаться проще? - сказал он, и телохранитель вздрогнул от неожиданности.

Принц обычно не баловал телохранителя беседами и, тем более, не вспоминал ни о прошлом Алрами, ни его о происхождении.

Только теперь, в самый неожиданный момент, вспомнил. Вспомнил, что в жилах Алрами течет ненавистная кровь виссавийцев, этих скрывающих лица уродцев из соседнего клана.

Целителей, с трудом напомнил себе Алрами, залившись краской. Но опытный маг и целитель не значит - хороший человек. Увы. Но виссавийцы как никто умели быть циничными и жестокими.

Впрочем, в этом мире добреньких не бывает. Вот и Миранис - иногда ласков и милостив, а временами - и жесток. Он все так же ждал ответа, а принца нельзя заставлять ждать. Алрами открыл рот, пытаясь выдавить хотя бы слово. Спас его стук в дверь.

* * *

Напрячься, прислушиваясь. Дать силе выйти наружу. Темнеет вокруг. Жжет родовые знаки на запястьях. Исчезает замок, стены, двери. Остаются только двое: Алрами и гость за его спиной.

Да и не гость вовсе, думает Алрами, узнавая. Глубокий вдох, и вновь вспыхивает красками, звуками, запахами мир, вновь возвращается на место замок, вновь заливает солнечными лучами кабинет принца, вновь шуршит бумага под пальцами Мираниса.

Алрами украдкой вздыхает и оборачивается к двери, открывая ее. Он даже не предупреждает о госте Мираниса - о харибе не предупреждают. Его пропускают внутрь и дают делать работу. На этот раз бесшумно войти, оставить на столе небольшой ларец и также бесшумно выйти.

* * *

Только одного не учел: склочности самого принца:

- Не тронь! - угрожающе приказал Мир, не отрываясь от послания.

Алрами замер, решая: подчиниться или все же - нет?

- Что за народ эти виссавийцы! - вздохнул Миранис. - Третью страницу читаю, а так и не дошел до сути. Только похвалы, комплименты, тонкие намеки. Если бы не пометка «лично»...

Алрами решился...

- Не тронь ларца! - вскричал Миранис.

- Прошу разрешения проверить, - осмелился возразить Алрами.

Как говорил Вирес: «Лучше изредка подвергнуть себя гневу принца, чем принца опасности».

- Мой хариб проверил, - отрезал Миранис, вставая с кресла и бросая недочитанные листы на стол.

Алрами знал, почему принц не разрешает проверить ларца - на прошлой неделе другой телохранитель, Кадм, нечаянно уничтожил подношение одного из ларийских послов - тонкой работы флакон, содержимое которого подарило бы принцу ночь наслаждений в долине фантазий.

За ошибку друга Алрами теперь платил недовольством принца и тайно надеялся, что подарок Мираниса обрадует.

- Красивая работа, - присвистнул Миранис, проведя ладонью по украшенной резными дракончиками крышке, пробуя глубокие впадинки на ощупь. - Древняя...

Подноситель явно знал, кому дарит, подумалось Алрами. Принц любил старинные штучки - его покои были обставлены потемневшей от времени мебелью и каждая вещичка там имела свою историю: принц увлекался древней магией и любил «слушать» вещи, что раскрывали много тайн своих бывших владельцев...

Поэтому из покоев принца и его телохранителей никогда ничего не выкидывали и не выносили - уничтожали. Своих тайн Миранис раскрывать не любил. В чужие - вчитывался с наслаждением.

Но на этот раз у Мираниса не было времени на игры. Немного поколебавшись, принц легко нашел пальцами укрытые рычаги, в ларце щелкнуло, тяжелая крышка медленно поднялась, открывая обитое бархатом нутро.

Глаза принца чуть сузились и странно заблестели: как у мальчишки, что приготовился для очередной шалости. Алрами шагнул вперед, еще не полностью разобравшись - что заставило его оставить место у дверей: тревога или все же любопытство? Рука принца нырнула за крышку, достала из ларца небольшой листок ... Алрами остановился.

Лист бумаги был так щедро намочен духами, что их запах долетел и до телохранителя. Вместе с запахом пришло и узнавание, подтвержденное шепотом принца: «Лера... проказница».

Алрами украдкой вздохнул. «Проказницей» была очередная любовница наследника. На этот раз рыжая, толстая и наглая, она, на вкус Алрами, вовсе не подходила на роль фаворитки принца. Радовало лишь то, что возлюбленные Мираниса менялись не реже чем раз за луну, а, значит, глупая девка в фаворитках долго не задержится.

Сегодня принц был неожиданно разговорчивым и открытым. Может, просто хотел похвалиться? Или все же чувствовал себя виноватым, не дав телохранителю проверить ларца?

Алрами не знал, но сильно удивился, когда принц сунул ему в руки послание:

«Придешь ко мне ночью, мой принц, - плясали коряво выведенные буквы на изящном нежно-розовом листке тонкой бумаги. - В одном плаще и с моим подарком на шее.»

- Видишь, - усмехнулся Мир, возвращаясь к столу и доставая что-то из ларца. - Ты как всегда беспокоишься зря.

В ладони принца мелькнуло что-то прозрачное, небольшое, подвешенное на тонком шелковом шнурке. Этим чем-то оказалась вырезанная из горного хрусталя статуэтка Аниэлы, благословенной богини любви, которую Мир некоторое время вертел в пальцах, прежде чем уверенным жестом повесить на шею.

- Мы закончили, - приказал он, отходя к окну. - Думаю, сегодня мне пора отдохнуть...

Это уже было на него похоже: так просто поддаться капризу и забыть обо всем ради какой-то любовницы.

- Прости! - Алрами бросился собирать рассыпанные страницы.

Надо стянуть с принца эту игрушку, быстро рассуждал он. Надо решиться, встать и стянуть... сейчас!

И тут его взгляд выдернул со страницы слова: «Будьте осторожны, наследный принц. Наши источники говорят, что вы в опасности. А наши источники ошибаются редко.»

- Пошел вон!

"Этого быть не может, - думает Рами, уставившись расплывавшиеся перед глазами буквы. - Принц бывал резок, но чтобы аж так?"

- Пошел. Вон!

Пальцы разжались, листы вновь упали на ковер. Алрами медленно поднял взгляд. Сглотнул: таким Мира он никогда видел. Лицо принца перекосило бешенством, в уголках рта появилась кровавая пена, глаза загорелись синим...

Принц использует силу? Против него? Телохранителя? Боги, этого быть не может!

Миранис медленно переворачивает на пальце кольцо камнем внутрь, заносит руку...

Хлесткий звук пощечины. Лишь потом - боль. Кровь из распоротой кольцом щеки...

Алрами еще не верил. Но его тело - да. Откатиться в сторону, уйти от пинка. Среагировать на свист. Увернуться. Не смотреть на торчащий из драпировки кинжал. И вновь отлететь к стене, когда ударяет в грудь, оглушает болью.

- Я сказал убирайся! - орет Миранис, осыпая Алрами ударами.

Ребра отзываются болью. Но боль уже не ошарашивает - отрезвляет. И на помощь телу приходит разум. Встать. Забыть, что это принц. Ответить ударом на удар и... напасть...

- Прекрати! - голос принца, спокойный и ровный, как всегда действует мгновенно.

* * *

В недавно убранном кабинете царит разгром: кругом капли крови (слава богам, его, Алрами, крови), разбросаны по полу книги, разбито зеркало, Алрами сидит посреди этого разгрома верхом на принце, пригвоздив наследника трона в ярко-красному ковру. Не давая ему даже двинутся.

И горят, обжигает жаром татуировка на запястьях, ноет лоб, и в лежавшим рядом с шеей Мираниса кусочке зеркала Алрами видит отражение своего лица: бледного, усыпанного капельками пота, с медленно потухающей на лбу руной телохранителя...

Хоть глаза больше синим не пылают и то хорошо. А что принц двинуться не может, так оно, наверное, и к лучшему, мелькает мысль в голове Алрами, мелькает и пропадает, срывается со щеки вместе с тяжелой каплей крови, стекает по шее Мираниса, оставляет глянцево-красную дорожку, падая на ковер.

Глаза принца вновь вспыхивают синим. Продолжаем играть?

Против кого?

Против Мираниса?

Боги, что же это?

- Прости! - шепчет Алрами, вставая.

* * *

- Прости. Не знаю, что на меня нашло. Прости...

Алрами удивленно посмотрел на принца. Потом, не зная, что сказать, кивнул.

- Все в порядке.

Стараясь не смотреть на Мираниса, Алрами стянул со стола скатерть, не обратив внимания, как повалилась на пол и разбилась чаша с виноградом, приложил мягкую ткань к раненой щеке и вновь принялся собирать листки, как вдруг почувствовал, как что-то твердое и холодное вошло ему в спину. Потом повернулось, раздирая мышцы.

- Рано радуешься, дружок, - догнал его на грани тьмы тихий шепот. Алрами обернулся, схватил Мира за воротник, заглянул принцу в глаза и задохнулся от пылавшего там безумия...

«Боги, я дурак, но и ты не выиграешь!»

Пальцы послушно нащупывают шнурок. Смыкаются на тонкой нити, держат крепко. Не упустить! Не упустить, соскальзывая в темноту... и не упускает...

Последний звук в этом мире - звук рвущейся нити. Последний луч - луч, отбившийся от статуэтки, что неотвратимо летит к полу. Последняя мысль: «Хвала богам, успел!»